Каспарc Озолиньш, Госканцелярия Латвии: Во время выборов сами СМИ могут стать объектами манипуляции

Read in English here

Руководитель Оперативной рабочей группы по защите честности выборов в Латвии — о результатах латвийских парламентских выборов, опыте противодействия иностранному вмешательству в них, сотрудничестве правительства и СМИ, а также о непобежденном популизме.

В октябре 2018 года в Латвии прошли 13-е парламентские выборы. Результаты показали значительные изменения в политическом ландшафте страны. На выборах 2018 года партии правящей коалиции (Nacionālā apvienība, «Национальный союз»; Zaļo un Zemnieku savienība, «Союз зеленых и фермеров»; Jaunā Vienotība, «Новое единство») потеряли более половины избирателей, которые поддержали их в 2014 году. Три партии, занявшие второе, третье и четвертое места в новом парламенте, ранее не были в нем представлены: KPV.LV (партия «Кто владеет государством?»), Jaunā Konservatīvā partijai («Новая консервативная партия») и Attīstībai / Par! («Развитие / За!»). Сразу после выборов Центр общественной политики Providus и Baltic Centre for Media Excellence заказали исследовательской компании SKDS опрос общественного мнения. Цель опроса состояла в том, чтобы определить факторы, которые могли повлиять на решения избирателей на выборах. Результаты опроса были презентованы во время международной конференции «Защита честности выборов. Опыт Латвии, США, Великобритании, Германии, Швеции и Ирландии», которая состоялась 14 декабря в Риге.

Этот опрос показал, что для 57 % избирателей решение, за кого голосовать, было легким; для 41 % — сложным. Ответ на этот вопрос заметно отличался между этническими латышами и другими группами. В то время как 47 % этнических латышей сочли выбор 2018 года трудным, среди представителей других национальностей он был таковым только для 25 %.

Около 35 % граждан Латвии приняли окончательное решение о голосовании на выборах 2018 года в последнюю неделю перед голосованием или даже на самом избирательном участке. Этот показатель также продемонстрировал заметные этнические различия: русскоязычные граждане решили, за кого голосовать, в среднем раньше, чем те, кто дома говорит на латышском. Только 33 % избирателей указали, что они приняли решение в начале сентября или даже раньше. Примерно треть тех, кто не голосовал на этих выборах, решение не участвовать также приняли в течение последней недели перед выборами.

Чтобы определить причины, побудившие столь многих латвийских избирателей изменить свои предпочтения, опрос включал несколько заявлений с особенно высоким потенциалом для мобилизации избирателей или популизма — аналоги этих заявлений часто использовались в ходе избирательной кампании 2018 года. 68 % латвийцев оказались готовы согласиться с утверждением, что любые изменения лучше, чем никаких изменений. Возможно, именно это лучше всего объясняет основные сдвиги в политической обстановке на октябрьских выборах. 69 % граждан Латвии согласились с утверждением, что власть в Латвии коррумпирована.

Опрос также подтвердил, что на выборах в октябре 2018 года телевидение все еще оставалось наиболее важным СМИ: 76 % избирателей получали политическую информацию до выборов по одному или нескольким телеканалам. Однако влияние телевидения уменьшилось — молодежь редко смотрит телевизор.

Новостные интернет-порталы становятся все более популярными в Латвии: во время кампании политическую информацию там получали 66 % избирателей. По радио ее слушали около 52 % граждан, причем значительно активнее — жители сел. Газеты и журналы — традиционные СМИ, менее трети граждан Латвии черпают политическую информацию оттуда. Важно отметить, что особенно небольшое количество читателей у прессы в возрасте от 18 до 24 лет; менее 10 % граждан этой возрастной группы указали, что они читали о политике в прессе.

Примерно 55 % граждан Латвии заметили политическую рекламу хотя бы в одной из социальных сетей. Чаще всего это был Facebook (50 %), YouTube (13 %), Draugiem.lv (8 %), Twitter (6 %), Instagram (5 %), «Одноклассники» (2 %) и «Вконтакте» (1 %).

Приблизительно 8 % граждан Латвии вообще не пользуются СМИ — ни телевидением, ни радио, ни новостными интернет-порталами, ни прессой. В основном это молодежь — остальные демографические показатели минимально отличаются от латвийцев в целом. Эта группа избирателей характеризуется следующими особенностями по сравнению с другими:

• они в два раза чаще остальных не голосовали;
• в два раза чаще отмечали попытки кандидатов агитировать в социальных сетях;
• заметно чаще говорили, что будущее Латвии находится под угрозой;
• заметно чаще чувствовали себя обиженными латвийским государством;
• заметно чаще считали, что «новые жулики лучше старых» (еще один посыл, популярность которого проверяли исследователи).

Только 18 % граждан Латвии считают, что во время избирательной кампании было много распознанной ими дезинформации о кандидатах, несмотря на высокие опасения до ее старта, что выборы будут очень грязными.

«Детектор медиа» встретился с заместителем директора Государственной канцелярии Латвии Каспарсом Озолиньшем, который был одним из докладчиков этой конференции, и попросил его прокомментировать результаты выборов и опроса. Во время выборов Каспарс Озолиньш возглавлял Оперативную рабочую группу по защите честности выборов в Латвии. До прихода в Государственную канцелярию он более двадцати лет работал на дипломатической службе Латвии и представлял страну в Швеции, Чехии, Хорватии, США и Дании.

– Господин Озолиньш, 31 декабря в Украине началась президентская кампания. И мы чувствуем себя как перед цунами из-за угроз дезинформации. Несмотря на запрет 81 российского телеканала, у нас наблюдаются тревожные процессы — например, пророссийские политики купили телеканалы непосредственно перед выборами. Как мы пытаемся противостоять внешнему вмешательству в выборы и обеспечить их честность? Мы также запустили оперативную рабочую группу. Но разница в том, что в нашем случае в нее не входят представители органов власти (медиарегулятора, Центризбиркома, правоохранительных органов). Нашу рабочую группу создал западный аналитический центр и поддержали один из украинских олигархов и представители нашего гражданского общества. Вот почему я хотела бы узнать о вашем опыте: как эта рабочая группа действовала в вашей стране? Ваш опыт интересен тем более, что вы рассказали, что парламентские выборы в Латвии прошли гладко.

– Я не знаю, какой опыт внешнего влияния на выборы был у вас за последние 20 лет. Но к результатам выборов в Латвии всегда был интерес с российской стороны. Кое-что из того, что вы сейчас замечаете в Украине, происходило в прошлом и у нас. Поэтому если бы кто-то захотел вмешаться в наши выборы, он бы хорошо знал, что возможно, а что нет, и как люди реагируют на тот или иной тип вмешательства. Я думаю, что на этот раз было решено не вмешиваться в выборы в той степени, как это было в прошлом, потому что все видели, что в прошлом это внешнее вмешательство часто имело обратный эффект. Наше общество выработало определенный уровень устойчивости к внешнему вмешательству. Мы смогли подготовиться к некоторым событиям. Но, конечно, риски существовали, и если бы они материализовались, то мы не смогли бы их предотвратить или должным образом отреагировать. И единственное, что мы могли бы делать в таких случаях, — это коммуницировать.

Что важно для коммуникации? Необходимо, чтобы между событием и коммуникацией прошло как можно меньше времени. Потому что когда у людей и СМИ нет информации, они начинают распространять разные теории. И это подпитывает цикл дезинформации и недоверия. Поэтому нашей задачей было объединить все госорганы, работающие в сфере безопасности, и правоохранительные органы в единый механизм принятия решений и обмена информацией.

У нас было две целевые аудитории для коммуникаций. Одной из них были СМИ: им нужно знать, если произошло какое-то событие, нужно понимать, каковы факты и кто что-то предпринимает, чтобы устранить проблему. Другой целевой аудиторией наших коммуникаций были политические лидеры, потому что в случае непредвиденных ситуаций им также нужна уверенность, что соответствующие учреждения в курсе событий и что реакция последует.

Со СМИ можно работать двумя способами. Если вы видите, что что-то уже происходит, но еще не попало в массмедиа, то можете заранее сообщить им о происходящем и попросить: «Если можете, пожалуйста, не спешите сообщать об этом. И если у вас есть новая дополнительная информация, пожалуйста, обратитесь к нам и проверьте ее, а не выходите сразу на публику и не пытайтесь спровоцировать дополнительные эмоции, которые повлияют на выборы». Если же информация уже попала в СМИ, остается подтвердить ее или озвучить свою версию.

Коммуникация с политическими лидерами выглядит точно так же. Им нужно знать, что что-то происходит и что кто-то за этим присматривает. И если информация уже просочилась в публичную плоскость, то когда СМИ начнут им звонить, они должны быть в состоянии с уверенностью сказать: «Да, я знаю о сложившейся ситуации. Служба безопасности или полиция работают над этим, и вы получите информацию от них». Этот сценарий противоположен тому, когда они начинают спекулировать о происходящем, затем пытаются узнать больше из СМИ и выдавать свои версии событий, указывая пальцем на других людей, которые должны нести ответственность, — и в результате выборы захлестывают комментарии политиков о том, что, возможно, произошло или не произошло. Такого влияния на кампанию точно следует избегать. Политиков также важно предупреждать.

На какие инциденты мы обращали внимание? Безусловно, мы искали информацию, которая стремительно распространялась в социальных сетях или на российских телеканалах, включая кибератаки или инциденты на избирательных участках, в том числе за рубежом. У нас были избирательные участки в 45 странах, и мы контролировали поступление такой информации отовсюду.

Но в основном мы занимались превентивными мерами. Мы установили хорошие рабочие контакты с офисами социальных сетей. В случае необходимости их администраторы могли помогать нам круглосуточно. Мы могли сообщить об инциденте и попросить оценить, нарушает ли он их политики. Когда была возможность, мы тестировали эти отношения на СМИ: сообщали им, какая враждебная деятельность происходит или может проникнуть в информационное пространство Латвии, а журналисты тоже делились с нами своими наблюдениями. И, конечно же, мы говорили с лидерами мнений, объясняя, чем занимается рабочая группа и какие вопросы она не охватывает.

Мы также предоставили СМИ информацию о различных сценариях, которые могли произойти в предвыборный период, во время политических дебатов, в день выборов и после них. И мы прорабатывали эти сценарии со СМИ не только в Риге, но и в регионах. Я старался объяснить им, что они сами могут стать объектами влияния. Что их могут использовать и манипулировать ими. Это стало для них открытием. Кроме того, часть тренинга мы провели вместе со всеми институциями, которые участвовали в поддержке текущих выборов: Центральной избирательной комиссией, Бюро по борьбе с коррупцией, Полицией безопасности, Государственной полицией и Государственной канцелярией.

Мы лично встретились с редакторами СМИ и журналистами и объяснили им: вот как мы будем действовать и вот чего ожидаем от вас. Мы дали мой мобильный телефон каждому журналисту, чтобы они были уверены, что когда им что-нибудь понадобится, они смогут связаться со мной, и я прокомментирую. И, конечно же, у нас были неофициальные брифинги со СМИ о том, что мы видели, как готовились. Я думаю, что это выстроило доверительные отношения между нами и массмедиа. Был случай, который попал на российские телеканалы «Спутник» и «Россия 24»: я имею в виду высылку журналиста, который знал, что он был в черном списке с 2014 года, но все равно приехал. Это событие не попало в наше информационное пространство, что я также приписываю нашим хорошим отношениям со СМИ и их осведомленности о возможных провокациях.

Мы также работали с Google над защитой смартфонов, компьютеров и ноутбуков. Мы пригласили представителей компании помочь тем политическим партиям и СМИ, которые хотели усилить безопасность своих устройств.

И, конечно же, мы работали с социальными сетями над усилением профилей государственных учреждений. В результате социальные сети заранее знали, какие учетные записи являются реальными и они не должны их проверять.

Но эту деятельность вели не только мы. Было несколько государственных программ для поддержки СМИ, медиаграмотности, журналистских расследований. И были разработаны прикладные инструменты. Например, Бюро по борьбе с коррупцией запустило приложение для смартфонов, где люди могли загружать фотографии или просто делиться информацией о нарушениях в сфере политической рекламы. Я не помню, сколько пользователей сообщали эту информацию, но они точно делали это. Другими словами, мы пытались выработать подход, где было бы задействовано все общество.

Еще один момент, который я могу упомянуть: мы мониторили телевидение, социальные сети, интернет и радио. Причем мониторингом занимались не только мы. Нам было важно иметь вторую пару глаз, чтобы быть уверенными, что мы всегда можем проверить у кого-то, является ли распространение информации естественным или искусственно стимулируемым.

Что также интересно: на одной из FM-радиостанций в начале каждого часа выходили новости, а в конце выпуска шла одна фальшивая новость, после которой слушателям объясняли, что не так с этой информацией и как и где аудитория может бы ее проверить. Поэтому я считаю, что общество было более или менее информировано о потенциальном внешнем влиянии.

Для избирателей не имеет значения, откуда берется информация. Они просто должны принимать решения на ее основе. Но для меня это было критерием. Я искал только внешнее влияние. Я не вмешивался во внутренние дебаты, не оценивал, были ли они грязными и т. д.

– Сколько человек включала ваша рабочая группа?

– Она была крошечной, как вы можете догадаться из масштабов Латвии. В ней не было новых людей, нанятых со стороны. Были представители от учреждений или уполномоченные. Мы встречались регулярно, но не каждый день, и старались решить проблемы. У группы был костяк, и мы всегда могли пригласить кого-то еще.

– И вот вы получили такой результат выборов: три новые партии в парламенте и 67 новых депутатов из 100. И есть опрос общественного мнения, который показал, что около 69 % людей считают, что все коррумпированы и любые изменения лучше, чем никаких изменений. Почему вы получили этот результат? Из-за текущей экономической ситуации? Или причина в дезинформации?

– Это два взаимосвязанных процесса: безусловно, есть определенный уровень естественного недовольства, но часть его может возникнуть из-за длительного информационного влияния на кампанию. Все эти разговоры о том, что политические лидеры слабы и коррумпированы, экономика падает, люди покидают страну, ЕС устал платить за Латвию, а НАТО просто использует Латвию в качестве базы — если вы живете в этом информационном пузыре, то он формирует ваше отношение. Я не знаю, проводился ли такой же опрос в прошлом. Но он показывает, что люди скептически относятся к политической среде. А это составляющая устойчивости общества. Мы знаем о разногласиях в нем, и это то, над чем мы должны работать.

– Что бы вы хотели исправить до следующих выборов?

– Думаю, дело не только в выборах. Основная задача состоит в том, чтобы правительство могло принимать политические решения и объяснять их людям, а люди должны иметь возможность принимать и понимать эти решения. Это постоянный процесс построения сплоченности общества. Речь идет не только о выборах, выборы — это всего лишь мгновение, одно событие.

Важно попытаться понять, что влияние новых технологических устройств, социальных сетей и кибератак усиливается. Его нелегко увидеть и определить, кто стоит за происходящим. И важно просто знать: когда мы принимаем политическое решение о будущем нашей страны и когда люди доверяют свои голоса, этот процесс должен быть очищен от внешнего вмешательства, и этого не так просто добиться в новых обстоятельствах. Как все будет меняться дальше, мы не знаем. Решение этих проблем — постоянный долгосрочный процесс, который нужно продолжить после выборов.

Это похоже на то, как мы справляемся с популизмом. Мы должны ответить на этот вызов до следующих выборов. Социальные сети провоцируют и используют эмоции, которые заставляют людей принимать эмоциональные решения вместо рациональных. И именно это мы пытаемся объяснить людям: думайте своей головой. Если вас захлестнули эмоции, воздержитесь от принятия решения, сделайте шаг назад и подумайте еще раз.