Евгений Киселёв: «Рояль всех раздражает, а значит, он должен остаться»

Что изменится в «Большой политике» на «Интере», зачем показывать кино в рамках политического ток-шоу, будет ли у Киселёва соведущая и при каких условиях прямоэфирное политическое ток-шоу может выходить в записи.

В последний день лета в эфир телеканала «Интер» вернется политическое ток-шоу «Большая политика». Создатели программы пообещали изменить формат, дав противоборствующим политическим силам возможность проводить своеобразные дебаты, столь важные в предвыборную пору. Но это – далеко не единственная перемена в формате интеровского ток-шоу. В преддверии старта нового сезона программы об изменениях в ней «Телекритика» расспросила ведущего «Большой политики» Евгения Киселёва.

– Евгений, ваша программа в новом сезоне переформатируется. Что нового увидит зритель 31 августа в «Большой политике»?

– Действительно, формат программы обновляется. Она будет выходить в новое время – с 21.00, сразу после «Подробностей», которые теперь будут длиннее обычного. А самое главное, что в ближайших выпусках, которые будут в эфире до парламентских выборов, мы будем устраивать политические дискуссии, словесные дуэли между представителями ведущих, подчеркиваю, ведущих политических партий, претендующих на мандаты в Верховной Раде нового созыва.

– То есть, часть программы будет в виде ринга?

– Да, именно так можно назвать первую часть программы, примерно с 21-го до 23-х часов.

– Программа, как и раньше, будет состоять из нескольких блоков?

– Да. Я пока не готов говорить о деталях, скажем, будут ли все части оформляться графически. Но в основном программа будет состоять из трех блоков. Первый – это политический ринг. Затем еще один сегмент, в котором тоже будет политика – наиболее громкие политические темы. Его формат мы будем варьировать. У нас было много разных форматов, от которых не хочется отказываться: комментарии и специальные репортажи, интервью и дискуссии за круглым столом, телемосты и так далее. Здесь мы будем предельно гибки, в зависимости от информационного наполнения недели.

Третий блок – политический кинозал, как мы его условно называем. Это наша вторая существенная новация. И в фильмотеке канала, и вообще на рынке существует огромное количество художественных фильмов, сериалов, документальных картин, которые требуют дополнительного объяснения и заслуживают обсуждения. Поэтому мы решили поставить эксперимент. Третий блок будет включать показ художественной или документальной картины внутри нашей программы.

– А после трансляции фильма будет его обсуждение?

– Это зависит от хронометража картины. Иногда это будет дискуссия в виде предисловия. Чаще это будет касаться больших художественных картин. К примеру, фильм Романа Полански «Призрак» о литературном поденщике, двойнике отставного британского премьер-министра, который пишет за него мемуары. Эта картина требует пояснений, ее сложно понять без того, чтобы не нарисовать некий контекст. А в случае, если это 35-45-минутное документальное кино, скорее будет наоборот: сначала картина, а потом ее обсуждение. И не простое обсуждение, а постановка проблемы.

Например, в ближайшей программе мы покажем фильм о принцессе Диане. Это как раз будет пятнадцатая годовщина ее гибели. И до сих пор есть люди, которые убеждены, что это была не просто гибель, что автокатастрофа была подстроена. Этот фильм самодостаточный, но он подымает очень интересную, и, на мой взгляд, актуальную тему: теории заговоров, которые по-прежнему живут вокруг нас, в которые многие искренне верят. Поэтому после трансляции фильма у нас будет разговор о том, а почему, черт возьми, эти теории остаются популярными и живучими. Почему уход из жизни знаменитых людей обязательно обставляется какими-то невероятными версиями? Почему люди до сих пор уверены в том, что Сталина отравил Берия, или президента Кеннеди убил его вице-президент Линдон Джонсон?

– Программа все время будет выходить в этом слоте?

– Во всяком случае, в обозримом будущем.

– Название не меняется?

–  «Большая политика» – это раскрученный бренд, от добра добра не ищут.

– А команда?

– И команда та же.

– Правда ли что участниками первого выпуска программы в новом сезоне станут Сергей Тигипко и Арсений Яценюк?

– Мы очень надеемся, что представители самых главных политических партий, которые претендуют на наибольшее количество мест в парламенте, – я имею ввиду Партию регионов и Объединенную оппозицию, – примут участие именно в первом выпуске программы, чтобы сразу  подогреть зрительский интерес к обновленному проекту. Поэтому мы направили персональные приглашения Сергею Тигипко и Арсению Яценюку, которые, на мой взгляд, являются самыми яркими спикерами этих двух политических сил. Надеемся, что приглашение будет принято. (Уже после нашего разговора стало известно, что Арсений Яценюк приглашения принять не смог, – ТК).

– Будете ли вы все время приглашать представителей оппозиции? В прошлом сезоне они не раз упрекали в том, что вы их игнорируете?

– Знаете, я на все эти упреки отвечаю очень просто: «Господа, это моя авторская программа, кого считаю нужным, того и зову. У меня не цирк по заявкам». А оппозиция будет, должна же быть полемика. Я прекрасно понимаю, что могут быть пары спикеров, которые не заинтересованы вести дискуссию друг с другом. Но мне кажется, что и проправительственные партии, и те, которые им оппонируют, могут очень сильно проиграть, если попытаются уклониться от прямой полемики.

– Будете ли вы приглашать в студию журналистов?

– Мы будет стараться устраивать политический ринг примерно так, как проходят дебаты на американском телевидении. А там нет жестких правил, они трансформируются от одной избирательной кампании к другой. В одних выпусках принимают участие журналисты, в других нет. Важно, что мы будем стараться поставить участников в равные стартовые условия. Будет несколько раундов, количество которых заранее известно, четкий хронометраж. Участникам выделяется равное количество времени и задаются одинаковые вопросы. Не будет так, что я кому-то задам вопрос позаковыристей, а кому-то полегче.

Журналисты в любом случае непременно будут присутствовать, но на первой программе они вопросы задавать едва ли будут. Они скорее будут комментировать происходящее в перерывах между раундами. Но, как и всякий формат, наш тоже развивается, что-то получается, что-то нет, это не догма. Как именно все будет, мы сможем судить только после двух-трех выпусков. Телевидение – это живой организм. Это как спектакль в театре. Даже после нескольких прогонов, генеральной репетиции, премьеры он все равно обкатывается и совершенствуется. Многое зависит от актеров, которые иногда играют лучше, иногда хуже. Если бы мы записывали программу, тогда можно было бы отрепетировать. Мне случалось некоторые фрагменты «Большой политики» записывать и давать в эфир в записи, потому что бывали обстоятельства – разница во времени, преклонный возраст участника, – заставлявшие нас идти навстречу. Это были исключения. Но при этом мы всегда давали в эфир все, что прозвучало. Ни одной купюры, ни одной минуты не было вырезано.

– Будут ли в программе эксперты?

– Будут.

– Готовы ли вы озвучивать, с какими именно политическими силами они сотрудничают?

– Других экспертов у меня для вас нет. Иногда я это озвучиваю, когда у меня для этого есть достаточно оснований. Иногда нет: зачем устраивать лишнюю полемику, которая все равно ни к чему не приведет и уведет программу в сторону. В конце концов, политическое лицо некоторых экспертов хорошо известно. А за тем, как некоторые из них меняют своих работодателей, просто не уследишь.

– Останется ли в студии рояль? Может быть, у вас появятся какие-нибудь новые фишки?

– Да. Он всех раздражает, а значит он должен остаться. Не могу сразу рассказать о всех новациях, пропадет интрига.

– Не опасаетесь ли вы, что вас будут упрекать в том, что вы ведете политическое ток-шоу во время избирательной кампании? Подобную программу можно расценить как предвыборную агитацию, которая запрещена нашим законом про выборы.

– Я законопослушный человек и буду стараться, чтобы с точки зрения соблюдения избирательного законодательства все было абсолютно корректно. Тем более, что эта тема не нова. Право журналиста на личную точку зрения, на собственный комментарий по поводу тех или иных событий никто не отменял. Важно всегда помнить об отделении информации от комментариев, то есть, если ты высказываешь свою личную точку зрения, то должен сделать на этом акцент.

– Нелегко вести программу пять часов подряд. Будет ли у вас соведущий?

– Пока нет. В политическом ринге мое участие будет минимальным, я просто буду контролировать соблюдение правил игры. А значительную часть последнего сегмента программы будет составлять кино. Поэтому это только кажется, что меня будет слишком много. Хотя я ничего не исключаю, может быть когда-нибудь, в будущем, и введем соведущего или соведущую.

– После парламентских выборов формат программы опять будет пересмотрен?

– Я думаю, что, если мы отшлифуем новую технологию, формат сохранится. Думаю, что и после выборов будет масса тем и политиков, вовлеченных в конкретные политические ситуации, которые мы сможем обсуждать в своей программе.

Нам важно приучить самих политиков и публику к новым правилам игры. Ток-шоу на украинском телевидении превратилось в чисто украинский словесный бунт – бессмысленный, беспощадный и безразмерный. Когда люди приходят в студию и думают, что можно говорить бесконечно, не включая внутренний секундомер, не контролируя хронометраж своего выступления. А потом страшно обижаются, когда после десяти минут пламенного монолога им грубо затыкают рот или отбирают микрофон. Ну, вот так сложилась телевизионная история страны. Положа руку на сердце, признаю: тут есть в значительной мере и доля моей вины.

Понятно, что такой словесный полив в телеэфире приносит рейтинговые результаты. Но в стратегическом смысле он не идет на пользу ни политике, ни политикам, ни избирателям. Я с трудом себе представляю, что на американском или английском телевидении уважающий себя кандидат в президенты или депутаты, придя на телевизионные дебаты, будет выходить за рамки установленного хронометража. Если ему говорят: «У тебя минута», то это будет минута. Мне трудно представить американского, немецкого или французского политика, который вступает в дискуссию с ведущим и обиженным голосом заявит, что его обрывают, а предыдущего оратора нет.

Политическая журналистика несет социальную нагрузку. Я ни в коем случае не претендую на некую миссионерскую роль, но все-таки какие-то элементы современной политической культуры надо прививать. Условно говоря, не может политик сформулировать четкий, яркий и запоминающийся ответ на вопрос в течение минуты – тогда до свидания.

– Снимаете ли вы новое документальные фильмы для «Интера»?

– Да, у меня есть в работе проект с условным названием «Атаманщина». Это двухсерийное документальное кино о том, что происходило на просторах Украины во время гражданской войны, когда Украина, по сути, на протяжении нескольких лет была в руках батек, порой очень колоритных персонажей, иногда создававших целые армии и контролировавших огромные  территории. Надеюсь, что через месяц-два этот фильм будет готов. У меня еще много интересных идей.

Світлана Остапа

Фото –   kdmtv.com